Взаимодействие Вооруженных Сил и религиозных организаций отвечает необходимости реализации права свободы вероисповедания граждан Российской Федерации, находящихся на военной службе, а также – решения воспитательных задач в воинских коллективах, в том числе, с использованием духовно-нравственного потенциала религии”.

Вот, здесь авторы Проекта допускают участие религиозных организаций в решении воспитательных задач. А чуть выше, при разговоре о детских приютах они сомневались в такой возможности. В армейских коллективах можно, а в детских приютах нельзя? Почему такое жестокое отношение к сирым и убогим старикам и детям?

“Многие воинские части и подразделения расположены в местах, где нет культовых учреждений. Однако сооружение на их территориях культовых зданий различной конфессиональной принадлежности практически нереально”.

Голословное утверждение. Домовые церкви уже есть во многих воинских частях и это известно авторам Проекта. Написать, что их надо разрушить – не хватило духу. Написать, как ввести эту практику в правое поле, авторы не могут или не хотят. Вот и ограничились отговоркой – “практически нереально”.

“Формирование же воинских частей по моноконфессиональному, как и по мононациональному, признаку имело бы негативные политические последствия, вело бы к дезинтеграции российского общества”.

Тоже сомнительный тезис, круто замешанный на идеологии. Многие воинские части в настоящее время итак практически мононациональны – кроме русских практически никого нет. Из отечественной истории известна практика формирования воинских частей по мононациональному признаку (кстати, практически полностью исключающему “дедовщину” и столкновения на межэтнической почве) и неизвестно о каких-либо негативных последствиях или дезинтеграции общества в этой связи. Более того, это и распространенная мировая практика. Авторам Проекта надо было бы исследовать эту проблему, оценить все “за” и “против”, а не бросаться непроверенными утверждениями. Так что и здесь научное исследование подменяется идеологическим штампом.

“Так, в условиях светского государства, секулярного в значительной степени общества, конфессионального разнообразия его религиозной части проблематичными являются возрождение института капелланства, возведение на территории воинских частей культовых сооружений, освящение боевых знамен, военной техники и т.д., тем более, с предоставлением преимуществ одной религиозной организации. В этой связи существует необходимость Министерству обороны, другим силовым министерствам и ведомствам привести ранее подписанные соглашения с религиозными объединениями в соответствие с законодательством Российской Федерации”.

“включение в программу подготовки офицеров воспитательной работы и военных юристов в военно-учебных заведениях курса религиоведения и вероисповедной политики государства”.

“научно-методическая разработка светских основ воспитательного процесса в армейских коллективах”.

Авторы предлагают адекватную, как им кажется, замену духовному окормлению верующих религиозными организациями – религиоведческое образование для командного и рядового состава. По логике их предыдущих рассуждений – все логично, именно так. Если запретить в армии религию, нужно ведь что-то другое. Но, по существу, просто глупость, которая очевидна любому читателю Проекта. Можно себе представить как военнослужащие, особенно в зоне боевых действий, проявляют интерес к изучению философского религиоведения и основ вероисповедной политики государства. Это просто смешно. Попытка “навесить” на государство и Вооруженные силы приснопамятных комиссаров, теперь комиссаров от религиоведения – полной абсурд.

“5.4. Сфера образования и культуры”.

В начале раздела авторы Проекта, в целом, правильно формулируют проблему отношений государства и религиозных объединений в сфере образования.

Таким образом, и в отношении совершенствования государственно-религиозных отношений в такой важной сфере общественной жизни как сфера образования, Проект также не содержит никаких конкретных рекомендаций и предложений. Все ограничивается декларацией существующих в законодательстве норм и положений. Зачем тогда Концепция?

“Основными направлениями взаимодействия государства и религиозных объединений в области образования являются:

Светский характер образования – один из основополагающих принципов политики Российского государства в сфере образования, зафиксированный в Конституции Российской Федерации и ряде федеральных законов. Его суть состоит в том, что государственная и муниципальная система образования и воспитания не преследует цели формирования того или иного отношения к религии.

“Преподавание религиоведческих дисциплин (история религии, религия в системе культуры и т.п.), имеющее общеобразовательный характер, может входить в учебную программу государственных и муниципальных учебных заведений…

“Государственная программа общеобразовательной, средней специальной и высшей школ не должна быть направлена ни на апологию, ни на отрицание религии”.

“Неотъемлемым компонентом образовательного процесса в государственной системе образования должно быть преподавание дисциплин религиоведческого цикла, как важной интегральной части современного гуманитарного знания”.

“Религиоведческое образование необходимо для:

• обеспечения высокого уровня культуры, широты кругозора и разносторонней образованности современного человека;
• понимания их роли и места религии в истории и культуре человечества, отдельных стран и народов;
• воспитания на этой основе патриотизма, уважения к прошлому своей страны, к наследию предков, к правам и свободам человека, религиозной и национальной терпимости;
• обеспечения необходимого уровня компетентности различных категорий государственных служащих, депутатов представительных органов власти, работников органов и учреждений образования, культуры, правоохранительных органов, военнослужащих, общественных организаций и др. в вопросах религии, российского законодательства и международных правовых норм относительно свободы совести, вероисповедания и убеждений, правового регулирования деятельности религиозных объединений.

“Религиоведческое образование должно быть выстроено в определенную систему, охватывающую общеобразовательную и профессиональную школу, вуз, аспирантуру и докторантуру, различные формы дополнительного образования, которая в то же время не должна страдать присущими прежней системе атеистического воспитания претензиями на всеохватность и обязательность.

“Полноценное религиоведческое образование возможно только при опоре на фундаментальные и прикладные исследования в области религиоведения. Для этого прежде всего необходимо образование и развитие в вузах кафедр и отделений религиоведения, а также развитие исследований в области истории, философии, социологии религии и других аспектов религиоведения в академических институтах и центрах.

Религиоведение – научно-философская дисциплина. Его составляют, в общем и целом, научные знания о религии (которые итак преподаются в школе) и философские отношения к религии (философия религии И.Канта, Г.В.Ф.Гегеля, К.Маркса, М.Вебера, К.Ясперса и т.д. и т.п.).

“Гарантируя свободу художественного творчества, государство не должно допустить, чтобы "творческие поиски", "самовыражение" приводили к оскорблению религиозных чувств граждан, профанации священных символов, чтимых святынь и личностей. Подобные факты, не всегда квалифицируемые как правонарушения, к сожалению, имеют место и свидетельствуют о низком уровне правовой и общей культуры.

Очень ценное замечание авторов Проекта, за которое надо бы их поблагодарить. Но если вспомнить, что мы знакомимся не с газетной публикацией, а с Концепцией развития государственно-религиозных отношений от сотрудников кафедры религиоведения Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации, возникает вопрос – ну и что, действительно есть такие факты. Постоянно происходят такие факты (акции Мавроматти, Тер-Оганьяна и прочих “отвязанных художников”). Что предлагается делать с этим? Прежде всего, в части совершенствования российского законодательства. Так, чтобы любой “художник” знал, что если он демонстративно помочится на стену синагоги или порубит православные иконы – он, возможно, и заслужит жидкие аплодисменты своего окружения, но и обязательно при этом заслужит хотя бы 2-3 года исправительных работ. Почитаем Проект дальше.

Итак, согласования. Значит когда, например, Мавроматти, устраивая свою возмутительную антихристианскую акцию рядом с храмом на Берсеневке в Москве, “согласовал” ее с близлежащим учреждением культуры – государственным НИИ культурологии и воспользовался для этого электрической сетью этого Института – этого вполне достаточно. Вот пример “согласованности” действий государственного учреждения культуры и желающих поглумиться над религиозными чувствами верующих.

Понятно, что это “экстремальный” пример, и есть примеры доброго сотрудничества учреждений культуры и религиозных организаций. И таких, хороших примеров, наверно, больше. Но ведь есть и проблемы, а в отношении их разрешения авторами Проекта опять ничего не предлагается кроме пресловутых “согласований”.

“…привести действующее законодательство о культуре и культурном наследии в соответствие с существующими международными стандартами и отечественной современной спецификой”.

“Государственное регулирование деятельности СМИ не может предотвратить всех ситуаций, когда не являющиеся нарушением законодательства публикации фактически оскорбляют религиозные чувства. Для обеспечения защиты личности и общества требуется воспитание и развитие у всех граждан Российской Федерации, особенно у работников и владельцев СМИ правовой культуры, стремления добровольно исполнять не только букву, но и дух закона…”.

Опять никаких конкретных рекомендаций, просто сетования… Эпистолярный жанр, демонстрирующий полную беспомощность разработчиков Концепции перед проблемой нравственного разложения многих СМИ и демонстративными оскорблениями религиозной и просто традиционной общественной морали со стороны ряда журналистов. Но, учитывая атеистические убеждения авторов Проекта, может быть, это и не беспомощность вовсе? Не имея возможности написать Проект по восстановлению командного изучения атеизма и вынужденные писать Концепцию в современных условиях, они делают просто отписку – бумагу ни о чем. В таком случае встает вопрос о моральной стороне дела – почему Российское государство должно оплачивать фактический саботаж научного обеспечения своей деятельности?

Ничего не сказано о деятельности негосударственных СМИ, которых уже практически большинство в стране. Получается, что она может быть антигосударственной в этом смысле.

6). “МЕХАНИЗМЫ КООРДИНАЦИИ И УПРАВЛЕНИЯ ОТНОШЕНИЯМИ ГОСУДАРСТВА И РЕЛИГИОЗНЫХ ОБЪЕДИНЕНИЙ”.

К чему это? Это известно каждому первокурснику юридического факультета. Практически весь этот раздел выдержан в том же духе - перепечатка из учебника для юридического вуза и не несет никакой содержательной нагрузки в Концепции. Причем авторы Проекта далеко превосходят авторов плохих учебников по умению составлять наукообразные нечитаемые фразы.

Ниже раздел наполнен материалами о правах и обязанностях органов государственной власти и должностных лиц, совершенно не нужным в Концепции.

Приводимая ниже цитата - жуткое бюрократическое словоупотребление (вопрос о ее месте и значении в Концепции уже даже не обсуждаем):

Тем не менее отсюда “выпал” вопрос о передаче в собственность имущества субъектов Российской Федерации. Но это уже не важно. Потому что не всякий сумеет все это просто прочитать.

“Судебная власть осуществляет правосудие, рассматривает дела, связанные с нарушениями законодательства о свободе совести и свободе вероисповеданий как органами государственной власти, так и религиозными объединениями”.

Данные институты в общем и целом выполняют две главные задачи: обеспечивают диалог органа власти, при котором они образованы, с религиозными объединениями; консультируют деятельность данного органа власти в пределах его компетенции и возможностей в сфере государственно-конфессиональных отношений.

Все это не правовые формулировки.

Необходимо уточнить принцип формирования Совета, четко определив порядок и нормы представительства в нем религиозных и иных организаций”.

Просто перечислены ее функции и ничего не сказано по существу – что делать с ней, нужна ли она, как совершенствовать ее работу, какие изменения в ее функциях и работе предлагают авторы Проекта. Если никаких, зачем о ней вообще говорить.

“Отсутствуют механизм и источники организационно-материального обеспечения "горизонтального" взаимодействия между региональными органами по связям с религиозными объединениями”.

Постоянно “отсутствуют-отсутствуют”. А где же конкретные, концептуальные, системные предложения, чтобы не отсутствовали?

“Наметилось явное отставание государства по уровню организованности и координированности его органов, участвующих во взаимодействии с религиозными организациями”.

В этой связи разработчики Проекта указывают на необходимость создания центральной государственной управленческой структуры по направлению государственно-религиозных отношений.

“История Российской государственности показывает, что на различных её этапах неизменно возникала потребность в централизованной, специализированной структуре, проводящей вероисповедную политику, осуществляющей взаимодействие власти с религиозными объединениями”.

“Принцип государственной церкви, формы и методы его реализации в Российской империи ныне вызывают многочисленные критические замечания, как со стороны РПЦ, указывающей на несвободное, подчиненное положение Синодальной церкви, так и со стороны других конфессий, находившихся в неравноправном, дискриминированном положении.

“В настоящее время данная проблема разрешима только в процессе укрепления властной вертикали и формирования единой внутренней политики в России”.

Как этого достичь, если принимать во внимание пожелания авторов Проекта и далее учитывать национально-государственный статус отдельных народов в России, сохранять асимметричную структуру федерации (см. выше).

Среди его функций авторами Проекта называются:

“государственная религиоведческая экспертиза”;

организация профессиональной религиоведческой подготовки и повышения квалификации кадров специалистов-госслужащих, работающих в сфере государственно-конфессиональных отношений”.

Это еще одна попытка отождествить религиоведческое образование с философских позиций с изучением религии, как таковым. Если повышать квалификацию госслужащих разрешено религиоведам-философам и даже религиоведам-атеистам (что, вообще-то, просто абсурдно), то почему это должно быть запрещено религиоведам-богословам? Тогда надо организовывать и профессиональную богословскую подготовку госслужащих по основным религиозным конфессиям. Такие специалисты-госслужащие, изучившие богословие, каноническое право и историю основных религиозных конфессий будут гораздо лучше знать соответствующие религии и их структуры в России, уметь налаживать с ними связи, нежели обученные религиоведами-философами и, тем более - религиоведами-атеистами. Последним с представителями религиозных конфессий на местах будет просто затруднительно работать.

“7). “ОЖИДАЕМЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ ВНЕДРЕНИЯ КОНЦЕПЦИИ”.

В результате внедрения в жизнь Концепции ожидаются следующие результаты.

Утверждается научно-теоретическая основа для детальной проработки и практической реализации единой государственной вероисповедной политики”.

Надо сказать, что научно-теоретическая основа слабая. Практически никакой основы нет.

“Государство получает возможность осознанно, целенаправленно и дифференцированно выстраивать свои отношения с религиозными объединениями, с учетом как принципа их равенства перед законом, так и реальных общественных потребностей”.

В Концепции следовало бы указать области, параметры, критерии этой дифференцированности. Хорошо, что это декларировано несколько положений об особой роли традиционных религий, но в Концепции совершенно не показано каким образом оценка реальных общественных потребностей должна определять реальные же формы и направления сотрудничества с ними государства – в сфере образования, культуры, во взаимодействии с Вооруженными силами и т.д. На это должна давать ответы такая Концепция.

“Обеспечивается поддержка деятельности традиционных конфессий, вносящих значительный вклад в сохранение национальных культур народов России, в разрешение острых социальных проблем современности.

Чем обеспечивается? Никаких содержательных рекомендаций по этому поводу ранее в тексте не было.

И, наконец, самый “удивительный” из ожидаемых результатов:

“Гарантируется равноправие нетрадиционных конфессий, новых религиозных движений, определяются пути их социальной адаптации”.

По смыслу это находится в противоречии с предыдущей цитатой. Если поддерживаются только традиционные конфессии, то как тогда с равноправием. Получается, что поддержкой традиционных конфессий гарантируется их равноправие с новыми религиозными движениями? И опять говорится о социальной адаптации новых религий. А для чего их адаптировать? Что есть такая адаптация в понимании автором Проекта? Кто это будет делать, как и зачем? На какие средства, в каких формах, до какого момента? Все это просто нереально, если не считать “адаптацией” милицейские рейды на центры сайентологов или уголовное преследование взрывников - последователей Секо Асахары. Авторов Проекта опять тянет к “мультирелигиозной” модели России, им так и неймется поставить в один ряд Церковь, мусульманские, буддийские или иудаистские организации с группками неуравновешенных граждан и (что гораздо опаснее) – с миссиями финансируемых из-за рубежа деструктивных и подрывных сект. Абсолютно непатриотическая, даже антигражданская позиция.

“Снижается межконфессиональная и межнациональная напряженность в обществе, утверждается терпимость в отношении других взглядов и убеждений”.

Кто об этом сказал, откуда это взяли? Как это можно спрогнозировать именно в увязке с данной Концепцией, с тем, что в ней предлагается (вернее, не предлагается)? Как реализация положений Концепции (правда непонятно каких, кроме создания еще одной централизованной бюрократической системы) это обеспечат, за счет чего. Или она просто “снижается”, сама по себе. Напротив, судя по социологическим данным, она не снижается, а наоборот, повышается.

“Позитивный потенциал религиозных объединений привлекается для разрешения проблем социальной сферы, для сохранения и развития исторического культурного наследия народов России, для оздоровления духовно-нравственной атмосферы в обществе”.

Он и так “привлекается”, без отношения к авторам и их Концепции. Сам по себе, усилиями совершенно других людей. А вот в тексте Проекта о том, как интенсифицировать процесс этого “привлечения” ничего не сказано. Все расплывчатые предложения, напротив, сводятся к тому, как уменьшить, сократить, сузить влияние традиционных религий на российское общество.

“Происходит совершенствование нормативно-правовой базы, в том числе в основных областях взаимодействия и сотрудничества между государством и религиозными объединениями”.

Где направления такого совершенствования? Опять пустая декларация. И как это оно происходит, само по себе. Какие предложения в этом направлении выдвинуты и обоснованы? Никаких серьезных предложений, даже об элементарном статусе традиционных конфессий и его правовом закреплении ничего не сказано. Все вокруг да около.

“Обеспечивается теоретически обоснованный, последовательный подход к проблемам передачи религиозным организациям имущества, предоставления им различных видов льгот и помощи; регламентация и упорядочение соответствующих процессов, изживание волюнтаризма и субъективизма при принятии решений”.

Опять при чтении всего этого возникает мысль, что авторы просто “не хотели” писать этот Проект. Может быть, это формальная отписка кафедры религиоведения РАГС на запрос “сверху”. Тогда просто жаль, поскольку на кафедре наверняка есть научные силы, способные составить действительно научную Концепцию развития и совершенствования государственно-религиозных отношений. Которая бы не только учла все перемены в нашем обществе за последние 5-7 лет, но могла бы ориентировать государство на долгосрочную перспективу сотрудничества с традиционными религиозными конфессиями, помочь ограничить или вовсе прекратить деятельность “лохотронов” от религии, в которых наши сограждане теряют последние средства и здоровье. В целом – вывести эти отношения на новый, цивилизованный уровень развития и сотрудничества, соответствующий потребностям подавляющего большинства российского общества. Преодолеть, наконец, почти вековой исторический “провал” в этих отношениях. Уже пора это сделать, и данный Проект остро ставит вопрос о необходимости такой работы.

В ущерб содержанию, характерному для концептуального документа, текст перегружен необязательными в Концепции историческими экскурсами, пересказом перечней функций органов государственной власти в Российской Федерации и должностных лиц, неуместными в Концепции морально-оценочными высказываниями в отношении тех или иных религий и т.п. вставками. В части концептуальных предложений и выводов авторы настоящего Проекта, как правило, ограничиваются расплывчатыми указаниями на необходимость “совершенствования законодательства” по тому или иному вопросу и т.п. абстрактными рекомендациями. Многие предложения Проекта прописаны заведомо неработающими или просто декларативны, типа “координация усилий различных звеньев государственной системы”, “привести действующее законодательство о культуре и культурном наследии в соответствие с существующими международными стандартами и отечественной современной спецификой” и т.п.

Все это делает текст Проекта “КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ ГОСУДАРСТВЕННО-ЦЕРКОВНЫХ ОТНОШЕНИЙ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ”, подготовленного группой сотрудников кафедры религиоведения Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации, по содержанию и стилистике близким к типу журнальной статьи информативного, повествовательно-проблемного характера.

Более определенные предложения авторов Проекта сводятся к обоснованию учреждения центрального федерального органа государственной власти для регулирования государственно-религиозных отношений и указанию на необходимость более широкого развития практики религиоведческого образования на философской мировоззренческой основе – т.е., фактически, к мерам по развитию за государственный счет бюрократического аппарата и своей собственной социальной корпорации философов-религиоведов.

2).В отдельных разделах Проект “КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ ГОСУДАРСТВЕННО-ЦЕРКОВНЫХ ОТНОШЕНИЙ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ” содержит положения, свидетельствующие об определенных позитивных сдвигах в понимании и оценке современной религиозной ситуации в России со стороны части научного сообщества, которая ведет свое происхождение от корпорации в области гуманитарных наук, в прошлом обеспечивавшей атеистическое воспитание граждан как часть государственного коммунистического воспитания в целом. К таким положениям можно отнести, в частности, признание авторами Проекта необходимости выделения традиционных религий среди всех других в обществе; признание необходимости оформления их особых отношений с государством; указание на позитивную роль традиционных религий в ряде сфер общественной жизни (благотворительная деятельность, моральная поддержка военнослужащих и т.п.) и ряд других.

Однако эти позитивные моменты не согласуются с другими, ключевыми положениями Проекта и, в целом, находятся в противоречии с его основным содержанием.

3).Текст Проекта “КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ ГОСУДАРСТВЕННО-ЦЕРКОВНЫХ ОТНОШЕНИЙ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ”, подготовленный группой сотрудников кафедры религиоведения Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации, требует коренной переработки с точки зрения требований, предъявляемых к научному тексту.

В тексте присутствует несогласованность в использовании ключевых понятий и определений, встречается путаница в формулировках. Некоторые основные понятия и определения, используемые авторами как базовые в Проекте, не точны и противоречат по смыслу тем, которые применяются в действующем законодательство Российской Федерации о религии и религиозных объединениях (“свобода вероисповеданий” вместо “свободы вероисповедания” для граждан и т.п.). Все это делает текст настоящего Проекта несостоятельным как в юридическом, так и в научном отношении.

4).Подход авторов Проекта “КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ ГОСУДАРСТВЕННО-ЦЕРКОВНЫХ ОТНОШЕНИЙ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ”, подготовленного на кафедре религиоведения Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации, в целом не является современным, не отражает реальную религиозную ситуацию в современном российском обществе, реальное соотношение значения и влияния на общественную жизнь отдельных религиозных конфессий в нашей стране.

Однако в документе столь высокого назначения, претендующего расставить ориентиры государственной политики в области государственно-религиозных отношений, оценить роль религиозного фактора в жизни современной России и в будущем всего нашего общества, такая “идеологическая слепота” не только не уместна, но и опасна. Она грозит тем, что Российское государство и общество не сумеют эффективно использовать фактор религиозного возрождения нации в интересах развития всех народов нашей страны, в целях укрепления национальной безопасности и сохранения мира в обществе, преодоления глобального социального кризиса (сами авторы Проекта признают факт “нарастания деструктивных тенденций в масштабах российского общества в целом”).

4).Концептуальные документы, претендующие на роль ориентира для органов государственной власти Российской Федерации в области государственно-религиозных отношений должны, отражая реальную социальную ситуацию и динамику ее перспективного развития, быть свободными от одностороннего идеологизированного отношения к религии. Политика Российского государства в столь важной сфере не может строиться на понимании религии исключительно с позиций атеизма, она должна представлять интересы всех граждан, вне зависимости от их отношения к религии.

Это выражается как в принципиальных, содержательных подходах документа, так и в отдельных высказываниях негативного эмоционально-оценочного характера в отношении религиозных конфессий, их истории и современного положения в обществе, совершенно неуместных и ненужных в Концепции. В частности, обвинения части священнослужителей в “клерикальных тенденциях”, в “политических амбициях”, акцентированное обсуждение темы внутренних расколов в организациях традиционных религиозных конфессий с оценочными высказываниями в отношении “консерваторов” и “модернистов” - “сторонников приведения вероучения и культовых предписаний своих религий в соответствие с изменившимися условиями жизни и достижениями современной цивилизации”; в контексте, по существу, негативное в отношении “консерваторов, выступающих за чистоту и неукоснительное соблюдение традиционных норм религиозной жизни”.

Такой подход, по нашему мнению, не отвечает интересам российского общества и задаче укрепления Российского государственности.

2 июля 2001 г.

Ведущий научный сотрудник

Института философии РАН

доктор философских наук

В.Н.Катасонов

Начальник информационно-аналитического центра

Миссионерского отдела Московского Патриархата

Русской Православной Церкви,

Кандидат юридических наук

А.И.Хвыля-Олинтер